Стакан наполовину пуст, но я всегда могу заказать еще один.
По утрам Иржи пахнет куревом и кофе. Он нашаривает сигареты, почти не открывая глаз, прикуривает, откидывается с удобством на подушку и только тогда начинает просыпаться. Самая вкусная затяжка - первая, а в курении вообще - нет ничего вкуснее этой утренней сигареты. А еще это очень удобный способ заставить себя встать - приходится, когда пора стряхнуть пепел. Но вылезать из-под одеяла так неохота, что около кровати Иржи часто лежат аккуратные пепельные столбики. Вы удивлены и не знаете, как они получаются? Попробуйте курить такой же крепкий табак.
Тщательно вымытая, сверкающая чистотой пепельница оскверняется окурком, а Иржи хмуро и неприязненно оглядывает комнату. Мир кажется ему на редкость недружелюбным. Часто враждебность окружающей действительности заставляет Иржи завернуться в одеяло и посидеть так несколько минут, чтобы убедиться в необходимости начинать новый день. Потом он идет в ванную, обязательно заставляя себя улыбнуться зеркалу по пути.
То ли этот нехитрый прием помогает, то ли душ, но когда Иржи наливает в турку воду и ставит ее на огонь, он уже не кажется конченным социопатом. Иногда он даже усмехается каким-то своим мыслям. Пока греется вода, он включает кофемолку. Я поначалу подшучивал над ним, поскольку никак не мог понять, почему нельзя намолоть кофе про запас. Мне была смешна такая обстоятельность, тем более, что вообще-то мой сосед - не педант. Но Иржи не обижался на мои подколы, и постепенно я понял, что дело даже не столько в том, что свежемолотый кофе вкуснее - просто Земля может сойти с орбиты и весь мир лететь в тартарары, но утро Иржи всегда должно проходить по одному сценарию.
И поэтому я точно знаю, что еще пару минут Иржи, не глядя на меня, будет терпеливо стоять над плитой с полной ложкой в руке, вместо того, чтобы зачерпнуть кофе, когда вода уже закипит. Потом он негромко ругнется, потому что кофе предпримет попытку убежать, снимет турку с конфорки, перельет в чашку - всегда одну и ту же. Прикурит вторую сигарету и будет делать по одному глотку после каждого выдоха дыма, и смотреть при этом в окно.
Утро кончается вместе с кофе, с шипением сигареты, потушенной в наскоро ополоснутой пепельнице. Иржи улыбается, смотрит мне в лицо и говорит: "Привет".
Тщательно вымытая, сверкающая чистотой пепельница оскверняется окурком, а Иржи хмуро и неприязненно оглядывает комнату. Мир кажется ему на редкость недружелюбным. Часто враждебность окружающей действительности заставляет Иржи завернуться в одеяло и посидеть так несколько минут, чтобы убедиться в необходимости начинать новый день. Потом он идет в ванную, обязательно заставляя себя улыбнуться зеркалу по пути.
То ли этот нехитрый прием помогает, то ли душ, но когда Иржи наливает в турку воду и ставит ее на огонь, он уже не кажется конченным социопатом. Иногда он даже усмехается каким-то своим мыслям. Пока греется вода, он включает кофемолку. Я поначалу подшучивал над ним, поскольку никак не мог понять, почему нельзя намолоть кофе про запас. Мне была смешна такая обстоятельность, тем более, что вообще-то мой сосед - не педант. Но Иржи не обижался на мои подколы, и постепенно я понял, что дело даже не столько в том, что свежемолотый кофе вкуснее - просто Земля может сойти с орбиты и весь мир лететь в тартарары, но утро Иржи всегда должно проходить по одному сценарию.
И поэтому я точно знаю, что еще пару минут Иржи, не глядя на меня, будет терпеливо стоять над плитой с полной ложкой в руке, вместо того, чтобы зачерпнуть кофе, когда вода уже закипит. Потом он негромко ругнется, потому что кофе предпримет попытку убежать, снимет турку с конфорки, перельет в чашку - всегда одну и ту же. Прикурит вторую сигарету и будет делать по одному глотку после каждого выдоха дыма, и смотреть при этом в окно.
Утро кончается вместе с кофе, с шипением сигареты, потушенной в наскоро ополоснутой пепельнице. Иржи улыбается, смотрит мне в лицо и говорит: "Привет".
Как назло, я ужасно откровенный человек.